На фасадах наших домов, кроме кондиционеров, счетчиков энергии и навязчивой рекламы, иногда встречаются еще и мемориальные доски. Они очень разные. Классифицировать их можно по многим принципам: материалу, размеру, типологии отмеченных ими событий и т.д. Но самой интересной кажется превратившаяся из исторической в эстетическую оппозиция советские — постсоветские.
Вообще доски — сравнительно молодая форма фиксирования исторической памяти. В России она начала складываться в первой половине XIX века в связи с ростом патриотических настроений в обществе после победы в Отечественной войне 1812 года, но при большом желании генеалогию можно продлить хоть до наскальных рисунков. Впрочем, даже обращение к истории и опыту позапрошлого века в этом контексте скорее дань формальности: дореволюционные мемориальные доски в стране встречаются не чаще, чем, скажем, архитектура домонгольской Руси. К тому же локализованы они почти все в столицах, в Калуге же историческая память стала материализовываться в рельефы и надписи на фасадах лишь в советское время (во всяком случае, ничего более раннего до наших дней не сохранилось). Для большевистской власти это стало очень удобным инструментом пропаганды — наглядным, ёмким и недорогим, особенно в сравнении с масштабными памятниками-монументами. Но просто надписи было все равно недостаточно — требовался выразительный визуальный образ. Исходя из этих задач, сложились и эстетические принципы советских мемориальных досок: они по сути и стали маленькими монументами, создававшимися профессиональными скульпторами, мастерами соцреализма.
Точное количество памятных досок на калужских зданиях назвать сложно, но, судя по всему, их около двухсот. Нетрудно догадаться, что размещены они по большей части в центре. Прогулка по нескольким таким улицам (Театралка, Ленина, Пушкина, Кутузова и т.д.) позволит наблюдателю выявить немало интересных образцов.
Например, на доме по адресу Кирова, 50, совсем недалеко от редакции нашего журнала, расположена доска с изображением Циолковского, чем-то напоминающего постаревшего Шекспира. Оказывается, в советское время здесь был аэроклуб, где Константин Эдуардович выступал с лекциями. Основоположник космонавтики, конечно же, самый популярный персонаж калужских мемориальных досок — в его честь их установили целых девять штук, так что это смело можно выносить в отдельную категорию.
Значительная часть советских памятных табличек посвящена Октябрьской революции и Гражданской войне. Среди них стоит выделить искусно выполненный профиль красноармейца в будёновке (площадь Старый Торг, 4; здесь в 1918-22 годах работали 18-е Калужские пехотные командные курсы), а также три доски с именами «всероссийский староста» Калинин). Напротив — на здании дворянского собрания — тоже висит довольно любопытная доска. Она установлена в честь находившегося там вооруженного отряда союза рабочей молодежи, участвовавшего в подавлении контрреволюционных мятежей. В то время в здании располагался так называемый «Дворец Труда», что и отражено в тексте на доске. Интересно, что рядом есть охранная плита, тоже советская, где написано, что это дом дворянского собрания. Для полноты картины не хватает только вывески дворца пионеров!
Такие охранные доски — особый жанр. Они есть на многих памятниках истории и архитектуры. Обычно это массивная чугунная плита с литым рельефным шрифтом, излагающим скупой рассказ о том или ином здании. А в конце обязательная приписка — «подлежит охране как всенародное достояние». Встречаются и менее затратные, но все равно достойные варианты, когда текст просто вырезан на каменной плите. В общем, просто, но выразительно и со вкусом.
Иногда мемориальные доски рассказывают о людях, в честь которых получили свое название городские улицы. Это, пожалуй, самая эффектная часть, поскольку почти всегда здесь присутствуют скульптурные портреты. Один из наиболее интересных примеров - прекрасный рельеф Гагарина на главном корпусе Бауманского университета. Who is mr. Patsaev можно узнать, взглянув на памятную доску с героическим профилем в летном шлеме, находящуюся на фасаде одного из первых домов по улице его имени. Оказывается, это тоже космонавт и тоже (как и Гагарин) почетный гражданин Калуги. Мужчина с роскошной окладистой бородой (учитесь, хипстеры), смотрящий на нас со стены аптеки на стрелке — это известный математик Пафнутий Чебышёв (именно ЧебышЁв, в отличие от великого шахматиста АлЕхина), а «китайский мудрец» со здания напротив галереи «Образ» оказался «железным» Феликсом. А вот доска с изображением летчика Карпова выполнена более оригинально: покрытый благородной патиной профиль находится как бы отдельно, а под ним закреплена каменная табличка с текстом.
Важнейшее место в разнообразии памятных досок занимают события и герои Великой Отечественной Войны. Наверно, самые интересные и уж точно самые масштабные из них находятся на торцах двух домов на Театралке. На самом деле, это уже даже не доски, а самые настоящие монументальные панно. Одно из них посвящено расстрелянным патриотам, а другое — освобождению Калуги от гитлеровских захватчиков. Рядом с подобными мемориалами легкомысленные рекламные плакаты выглядят особенно неуместно. В одном из зданий на Воскресенке в 50-е годы располагался штаб калужского гарнизона, который возглавлял трижды герой Советского Союза Иван Кожедуб, впоследствии ставший маршалом авиации. Собственно, эту информацию можно найти на мемориальной доске с изображением нескольких наслаивающихся друг на друга звезд (возможно, намек на традицию отмечать звездами на фюзеляже каждый сбитый самолет противника). На фасаде 9-й школы тоже зафиксирована память о ее выдающимся ученике — гвардии майоре Беляеве, том самом, в честь которого названа одна из улиц Калуги. Под доской выделена специальная площадка для возложения цветов. Места сражений Второй мировой обычно отмечены предельно скромными табличками.
Важно отметить, что советские доски не были поточным производством, поэтому они не только имеют свое лицо, но и учитывают место размещения. В итоге на фасадах они либо эффектно смотрятся за счет продуманного контраста, либо практически не выделяются благодаря гармоничной вписанности в контекст.
Постсоветская история мемориальных досок гораздо короче и, если называть вещи своими именами, куда как менее впечатляющая. Часть из них более или менее успешно следуют предыдущей традиции скульптурных барельефов. Здесь можно выделить портрет выдающегося краеведа Дмитрия Малинина, установленный на стене его дома в 2001 году. Само здание, правда, пребывает в плачевном состоянии: жильцы расселены, а во что у нас превращаются пустующие помещения никому объяснять не надо. Сравнительно недавно дом Шамиля обзавелся мемориальной доской в честь пленного имама, многие годы активно воевавшего с Россией. В проекте поучаствовали представители Дагестана, которые, по всей видимости, копейки не считали — с художественной точки зрения результат вышел достойный.
После 1991-го возникают памятные доски тем, кто так или иначе пострадал от советской власти или просто не вписывался в ее идеологические рамки. Стилистически они — что неудивительно — созданы в ином ключе. Это, как правило, черные либо серые мраморные плиты с плоским изображением и текстом, иногда написанным в старорежимной орфографии. Именно так выполнена доска Николаю II и двум его братьям - великим князьям Михаилу и Сергею, висящая на стене калужской семинарии. Схожим образом выглядят и две доски с фасада корпуса КГУ на Ленина. До революции здесь располагалась мужская гимназия, которая выпустила немало известных личностей, таких, как министр внутренних дел Плеве (он удостоен отдельной доски), а также философы Леонтьев, Устрялов и братья Трубецкие (все они уместились на одной). Еще одна большая плита установлена напротив — у входа в сквер имени Карпова. Но посвящена она не знаменитому летчику-истребителю, а церкви, которая раньше стояла на этом месте.
Очень странные таблички можно увидеть на фасаде дома купца Носова. Выяснить, что же на них написано — почти что античный подвиг, нечто среднее между расшифровкой Розеттского камня и чтением нижней строки в таблице офтальмолога Сивцева. Впрочем, кое-что понять можно: одна из них посвящена самому архитектурному памятнику, а другая — Евгению Кирееву, работавшему над его реконструкцией.
Но больше всего споров всё-таки вызывают другие доски. Черный мрамор, скупой текст и фотопортрет — ничего не напоминает? Таких «надгробий» в Калуге становится все больше и больше. В СССР, конечно, была цензура и худсоветы, зато тогда прекрасно знали, что мемориальная доска и кладбищенская плита — жанры совершенно разные. Сейчас изготовление такой доски можно заказать практически в любой конторе, для этого необязательно обращаться к скульпторам. Чтобы установить мемориальную доску, необходимо составить историческое обоснование, согласовать вопрос с собственником здания и «протолкнуть» проект через комиссию при управлении архитектуры. Ну и, конечно, найти деньги на реализацию. Желание увековечить выдающуюся персону по сходной цене с одной стороны, и практическая невозможность комиссии отклонить такие предложения (до этого же кто-то разрешил еще пару десятков таких же) — с другой и порождают то, что мы видим.
Современные мемориальные доски кроме радикального упрощения «художественной составляющей» и общей внешней стандартизации отличает еще и некоторая смена смысловой нагрузки. Если раньше они рассказывали определенные эпизоды из жизни выдающегося человека (к примеру, в этой школе Циолковский преподавал, здесь он какое-то время жил, а в этом здании выступил перед курсантами) или хотя бы объясняли, в честь какого деятеля названа улица, на которой вы сейчас стоите, то теперь зачастую пытаются поведать неизвестные детали биографии совершенно неизвестных людей, и порой это ставит в тупик. Памятная доска — далеко не единственный способ выразить уважение перед заслугами того или иного человека. Впрочем, вопрос кому ставить, а кому нет, никогда не имеет однозначного ответа.
Правда, иногда в обществе возникает и другой вопрос: снимать или не снимать? Время от времени появляются идеи убрать некоторые памятные доски советского периода, в первую очередь посвященные непосредственным участникам революции. Однако, такой ревизионизм не находит серьезного отклика, так что пока «мемориальному статусу-кво» ничего не угрожает.
А вот у самих досок появился своеобразный конкурент из сферы новых технологий. С октября 2014 года в Калуге действует программа «Мобильный гид» — совместный продукт министерства развития информационного общества и ТИЦ «Калужский край». Суть заключается в оснащении памятников истории и архитектуры табличками с qr-кодом, позволяющими с помощью специального приложения получить сведения о том или ином объекте. На первом этапе были «закодированы» 10 знаковых калужский зданий, а на сегодняшний день по области таких насчитывается уже 35. Хотя на самом деле цели вытеснить традиционные доски у этого проекта, конечно, нет — это две параллельные истории, использующие разные средства для достижения схожих, но все же не тождественных задач.
Еще одну альтернативу традиционным вариантам демонстрирует журналист Сергей Пархоменко совместно с обществом «Мемориал». Их проект «Последний адрес» посвящён жертвам советских политических репрессий. В основу легла идея его европейского предшественника под названием «Камни преткновения», в рамках которого установлено более 45000 мемориальных табличек в память о тех, кто был уничтожен во время Холокоста. «Последний адрес» — это классическая «инициатива снизу», превратившаяся в довольно широкое общественное движение. Суть проста: информационная табличка (на такую, в отличие от мемориальной, нужно только разрешение жителей дома) закрепляется на фасаде дома, ставшего последним адресом репрессированного. Принципиальный момент: мемориальный знак увековечивает память о «простых», совершенно неизвестных гражданах, ставших жертвами режима. Еще одна важная деталь - каждый такой знак всегда посвящен только одному человеку и инициатором его установки тоже становится один конкретный заявитель. Всё финансирование идет из внебюджетных источников, за счет добровольных пожертвований. При желании найти возможность установить информационную табличку может каждый — это обойдётся примерно в четыре тысячи рублей. Она представляет собой пластину из нержавеющей стали размером 11 на 19 см. с квадратной прорезью вместо портрета и лаконичным текстом, включающим в себя четыре даты (если они известны): рождение, арест, расстрел и реабилитация. Этот аскетичный дизайн придумал архитектор Александр Бродский, калужанам он известен прежде всего как автор павильона «Ротонда» в Никола-Ленивце. В нашем регионе пионером проекта стал Малоярославец — там уже установлен знак некоему Василию Орлову, расстрелянному в 1938-м. От Калуги же, если верить карте сайта, пока поступила лишь одна заявка.
Мемориальные доски — это тот случай, когда на город особенно не попеняешь. Их установку инициируют и финансируют заявители, то есть частные лица или организации, они же заказывают и проект. В силу не самой высокой общей культуры, помноженной на отсутствие четкого регламента, возникает ситуация почти как с застекленными балконами или кондиционерами на фасадах. В ментальности российских чиновников согласование — это альфа и омега всего, в том числе и городской эстетики. Ведь рука муниципальных служащих не дрогнула закрасить часть картин художника Овчинникова на фасадах домов в Боровске, уже не говоря об обычных граффити — не положено! Но почему же тогда решения комиссии по согласованию выносятся так формально, ведь комиссия могла бы действительно стать эстетическим ситом, забраковывая откровенно слабые и непрофессиональные проекты? Возможно, для исторического центра (если ввести такое понятие в официальный оборот) стоило бы проводить ещё и общественные слушания, а в некоторых случаях даже устраивать обязательный конкурс. Неправильно выбранная форма способна убить даже самое прекрасное содержание. Было бы здорово, чтобы все, имеющие отношение к затронутой теме, усвоили эту простую мысль. От доски до доски.
