Вчера в Калугу приехала с ревизией эксперт «Народного фронта» Светлана Калинина, и у меня была возможность посмотреть, как она распекает наших чиновников и подрядчиков. Насколько я понимаю, ОНФ отрабатывает жалобы граждан, которые дошли до самого верха. Поэтому в программе визита есть и многоквартирные дома, и общественные территории.
Я не люблю шоу, потому что у шоу — свои законы, а сложные вопросы требуют большой и не очень яркой работы с документами, переписками, формулировками и т.д. Но судя по всему, Калинина и ее команда эту работу проводят. Ну а шоу — просто примета времени.
И вот первая остановка — набережная Оки. Грустный руководитель городского УКС, грустный замначальника управления архитектуры, грустный начальник управления Минстроя. Пять человек в фирменных красных футболках-поло, с камерами и микрофонами, которые снимают общие планы, «косяки» подрядчика и лица чиновников. Боюсь, после монтажа будет классика: борец за права граждан устроила провинциалам разнос.
На что обращает внимание федеральный ревизор? Да в принципе на то, о чем говорят активные горожане, самых настойчивых из которых банят в соцсетях официальные аккаунты наших ведомств. На то, что наша набережная не тянет на общественное пространство: удобных пешеходных связей нет, туалетов нет, никакой бытовой инфраструктуры для гипотетического бизнеса нет, тени нет, деревьев-крупномеров нет, полива для травы на склоне нет, а потенциально опасные объекты типа люков — есть. Отдельно досталось главарху Алексею Комову, но тут видимо что-то личное. Ряд замечаний к подрядчику по качеству исполнения работ. Но основная претензия — к качеству проектных решений.
Я вот на этом хочу остановиться поподробнее. Это симптомы старой калужской болезни, о которой говорят ВСЕ, с кем удавалось подробно обсудить тему строительства. Лучше всего выражается мой знакомый проектировщик — «без ТЗ результат ХЗ». ТЗ — это техническое задание. Оно должно быть продуманным и конкретным. ХЗ — не надо объяснять, что такое. Часто заказчик на старте не очень понимает, что должно получиться. Это нормально, нельзя быть спецом во всех возможных вопросах. И тогда ему нужна помощь — формализовать «хотелки», исключить двусмысленности, перевести образы в цифры. Иначе получится стройка на глазок, и результат не будет стоить потраченных денег.
Любые современные строительные решения и технологии базируются на точных расчетах. Нет расчета — вам придется применять технологии начала ХХ века, и квалификация ваших сотрудников вам не поможет. Более того. Потом вам придется применять технологии XIX века в обслуживании.
Набережная Оки делается без проекта. На глазок. Есть «концепция», этакая функциональная схема в масштабе, которая основана на реализованном советском проекте гидротехнических сооружений 70-х годов. Есть чертежи отдельных элементов, например, ограждений, которые повторяют рисунок ограждений на лестнице Музея космонавтики, как бы объединяя эту территорию с набережной водохранилища.
Но к стройке эти картинки не имеют никакого отношения.
Проект — твердый, на него можно опереться, его можно контролировать. Его можно изменять, если потребуется, это называется работой с версиями. Концепция — аморфная, гибкая, необязательная, ее можно трактовать по ситуации.
Так и получается. То, что уже сделано подрядчиком на набережной, не соответствует заключенному контракту (вся информация о нем есть в открытом доступе, можете проверить). Думаете, много недоделок? Я вас удивлю: сделано значительно больше. Например, вот этот песок на пляже, его не было в смете. А еще бетонная дорожка с ограждением уходит под мост — этого тоже не было. Откуда взялись дополнительные работы?
Это пожелания руководства, которые по цепочке дошли до исполнителей. Вся цепочка знает, что так делать нельзя. И все молча в этом участвуют. Мы уже точно знаем, чем это обернется: недоделками, постоянными подпитками из бюджета города и области, жалобами и очередными рейдами — а потом очередными обещаниями.
Подрядчик на крючке, ему надо рассчитываться с сотрудниками, а для этого подписать акт выполненных работ. Чиновники, в общем, тоже — если свалить вину на подрядчика, он может и в суд пойти. Поэтому все отводят глаза, работать так приличному человеку стыдно. Я сейчас пишу про общественную территорию, но проблема касается многих других бюджетных и околобюджетных строек. Дело даже не в коррупции, а в неудовлетворительных результатах работ (хотя многие назовут коррупция первопричиной этих плохих результатов). Эту практику нужно пресечь на уровне губернатора — хотя бы один раз сделать хотя бы один большой проект так, как положено. С предварительными исследованиями общественного запроса, мастер-планом, разработкой проектной документации. И когда проект разработан, уже не вносить в него изменения по щелчку.
Боюсь, что наши руководители не понимают, что с таким подходом к проектированию федеральные деньги на городскую среду просто перестанут давать. Первые сигналы уже есть — отказ в 70-миллионной заявке по туристической инфраструктуре центра Калуги, слабый результат на конкурсе малых городов (один грант из пяти заявок — ну или один грант из 160 победителей по всей России). Своих денег на это, как мы помним, в городском бюджете нет.
В общем, мой вывод — по всем общественным пространствам надо делать проекты, а не концепции. Не менять их после заключения контракта. И четко контролировать.
Эта работа будет стоить несколько миллионов рублей в год, кто бы ее не делал, внешний подрядчик или возрожденный Центр компетенций. Логично, если эти деньги выделит областной бюджет, иначе с конкурсом малых городов тоже придется попрощаться, заявки конкурентов с каждым годом становятся все сильнее. Логично, если контроль будет осуществлять областной Минстрой или управление архитектуры. Логично, повторюсь, что разруливать ситуацию придется губернатору.
Иначе весь импульс, который регион получил за 20 лет, очень быстро уйдет в песок.
